Плохие врачи – находка для бизнесмена

  В советское время невозможно было себе представить, что больной задумал судиться с врачом. Медик считался в обществе своего рода священной коровой, имевшей хоть и негласный, но совершенно очевидный юридический иммунитет. На полном серьезе пациенты считали, что нравственные и профессиональные качества врача строго определены клятвой, которая дается при получении диплома. В самом деле,   клятва врача – это не просто совокупность этических правил, которым должен следовать любой доктор. Это принципы деятельности, за соблюдением которых следит и профессиональная мораль, и государство. Общеупотребительное (нарицательное)  название этой клятвы – клятва Гиппократа. Считается, что первоначальный вариант ее был написан Гиппократом в V в. до н.э. и с тех пор многократно подвергался редактированию, существенно меняющему ее смысл. Так, в латинском варианте клятвы было обещание «не оказывать медицинскую помощь бесплатно». Действительно, первоначальный вариант клятвы, содержавший, например, обещания врача «корректно обращаться с рабами, не участвовать в абортах и хирургическом лечении каменной болезни» является анахронизмом. Тем не менее, клятва Гиппократа явилась общим выражением для обозначения нравственной сущности врачевания, сохранив свое значение для последующих поколений. Между прочим, в Северной Америке и Европе в 2006 г. текст клятвы заменен «профессиональным кодексом». Краеугольными камнями этого кодекса являются следующие: каждый пациент должен получать лечение по самым высоким стандартам; отношения врачей с пациентами должны быть честными и конфиденциальными; абсолютно недопустимы финансовые домогательства по отношению к пациенту; недопустимы сексуальные домогательства со стороны врача.

  В наше время все сильно изменилось. В любой больнице можно встретить как высочайший профессионализм, так и халатность и в борьбе за жизнь пациента,  и в борьбе за место на карьерной лестнице.

   В уголовном кодексе не существует понятия врачебной ошибки. К сожалению, даже в специальной литературе нередко можно встретить некие классификации «врачебных ошибок», связанные с неправильной диагностикой и дефектами в организации врачебной помощи. Употребление таких классификаций имеет в своей основе недостаточную правовую грамотность авторов, которой порой грешат даже вполне компетентные в своей профессиональной области специалисты. Между тем, повсеместное использование терминов, лишенных какого-либо смысла и содержания, не так безобидно, как может показаться на первый взгляд. Помимо того, что такая терминология вводит в заблуждение самого врача, она во многих случаях не дает возможности правильно и грамотно оценить его действия руководству (врачебно-контрольным комиссиям и т.п.). В медицинской среде даже бытует мнение, что в определенных ситуациях врач имеет некое «право на ошибку». Впервые этот вопрос был поставлен проф. П.И.Новиковым еще в конце семидесятых годов прошлого века, однако широкой известности не получил. Предложенная тогда трактовка профессиональных правонарушений выглядела следующим образом. Преступление может быть совершено с прямым умыслом (когда врач знал об опасных последствиях своих действий и желал их наступления) и с косвенным умыслом (знал об опасных последствиях своих действий, не желал, но сознательно допускал возможность их наступления). То и другое подлежит уголовному преследованию. Однако умысел – не единственная составная часть правонарушения. Оно может быть совершено и без умысла (по неосторожности). Неосторожность бывает двух видов: преступная небрежность и преступная самонадеянность. В случае с небрежностью врач не предвидел опасных последствий, хотя должен был и мог их предвидеть. При самонадеянности врач знал об опасных последствиях, но легкомысленно рассчитывал на их предотвращение. Наряду с ними существуют ситуации, в которых уголовное преследование исключено. Это – случай (не предвидел опасных последствий своих действий и не мог их предвидеть) и крайняя необходимость (опасность не могла быть устранена другим путем, а вред, причиненный здоровью больного меньше вреда предотвращенного). Исходя из этой классификации, каждый может сам правильно определить: есть ли смысл и перспективы судиться с врачом.

  Приведу пример из недавней челябинской судебной практики. Достаточно молодая женщина обратилась за оказанием плановой медицинской помощи в гинекологическую клинику. Случай, на первый взгляд, не самый сложный: доброкачественная опухоль матки и кисты придатков (большинству женщин это хорошо знакомо). Врачи удалили все, что положено в таких случаях, но по дороге случайно зацепили мочеточник. В принципе, ничего криминального в этом нет. Это только тот, кто сам ни разу не лазил со скальпелем в животе, думает, что там все видно, как на картинке. Смею вас заверить, что видно плохо. А если в животе есть старые спайки, то и вовсе ничего не видно. Хирург здесь отчасти подобен саперу, который пробирается в темноте через минное поле, уповая не только на профессиональное мастерство, но отчасти и на интуицию, и на авось. От того, что мочеточник повредили случайно, больной, конечно, не легче. Моча, которая вырабатывается почкой, вместо своего обычного пути (по мочеточнику, в мочевой пузырь) стала потихоньку поступать в брюшную полость. После операции врачи установили в брюшную полость дренаж. А на следующий день заметили, что по дренажу из этой полости поступает «какая-то светлая жидкость» (цитирую дословно по записи в истории болезни). День поступает, второй, третий. А медики только диву даются: что за жидкость такая и откуда берется? В старые времена доктор взял бы, да попробовал эту таинственную жидкость на язык. Или, на худой конец, понюхал. И без всяких замысловатых анализов убедился бы, что это не что иное, как моча. Нынешние, пока догадались, что поврежден мочеточник, уже поздно стало: померла больная. Родственники – в суд: разберитесь, кто виноват и накажите по всей строгости закона. Конечно, виной всему – хирург, который мочеточник повредил. Только, согласно приведенной выше классификации, уголовной ответственности у хирурга нет, поскольку повредил случайно. А вот в действиях докторов, которые три дня голову ломали над пустяковым вопросом, состав преступления есть: не предвидели опасных последствий, хотя должны были и могли их предвидеть. Тут и большого ума не надо: знали ведь, что хирург копался рядом с мочеточником. Значит, мог случайно задеть. И как пошла из живота «светлая жидкость», сломя голову надо было бросаться ремонтировать. В любом другом случае налицо преступная небрежность и тяжкие последствия. 

  Любой пациент хочет иметь дело с врачом, который для него, травмированного своим недугом, оказался бы личностью более масштабной, чем он сам. Врач и должен стремиться стать таковым. А если из всей клятвы Гиппократа он запомнил только ее  латинский вариант (не оказывать медицинскую помощь бесплатно), нечего потом скулить про чрезмерные строгости законов.  

                                                  Начальник лаборатории судебной экспертизы «СТЭЛС»

                                                                                А.Ю.Власов